27 декабря 2012

НООСФЕРА, ПРОЩЕНИЕ И КРИВОЕ ЗЕРКАЛО ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ДУШИ. Эссе

Я иду по миру, я шагаю по жизни, я прохожу в двери и  центр автобуса, протискиваюсь в рыночной толпе и между рядами в концертном зале, карабкаюсь по служебной лестнице, спускаюсь к пляжам Мёртвого моря, участвую в броуновском движении бытия, и даже когда я сплю или пялюсь в экран телевизора, я все равно иду, шагаю, ползу, движусь среди себе подобных, а значит, и сталкиваюсь с ними, как это обычно в броуновском движении и случается.

Мне приходится вертеться в хороводе разнородных, часто взаимоисключающих мыслей и идей, в толчее вкусов и вкусовщины, недомолвок, намёков, смешков, отсутствия состава преступления и юмора.

Взгляды, интонации, оттенки, полу- и обертона, переходы и нюансы, штрихпунктиры и жесткие очертания, полутени, туман, размытые черты и медальные профили — все это окружает меня, я являюсь частью этого звучащего, кружащегося, сверкающего или тусклого базар-вокзала, я и сама звучу в нем, добавляю красок ( или делаю его ещё более тусклым), повышаю градус ( или нагоняю холод), а мое влияние на его красочность мне самой не видна — только окружающие и могут это увидеть.

Глаза мои то заполнены обильной пестротой повседневного карнавала, то скучают по спокойной хмари обыденности, то щурятся от нестерпимого блеска, то жадно ищут и не находят, на чем бы им остановиться, чем насытить взор, алчущий впечатлений, не желающий смотреть ни на что — глаза бы мои не видели окружающее мельтешение и суету господи не на что со вкусом посмотреть до чего же мне всё это надоело какая красота глаз не отвести!
Слух мой тоже переполняется, страждет, нуждается в отдохновении, тоскует по звукам, включается несмотря на то, что звуки эти доставляют ему болезненные ощущения, не желает слышать ни одного из слов любви, но почему-то прекрасно слышит хулу и выражение ненависти.

Широкие бедра, острые локти, обильная плоть, неуклюжесть, слабость, размашистые манеры, брезгливость и беспардонность, несвежая кожа, нездоровое дыхание, навязчивая парфюмерия, неумение мыться — куда, куда деться от физиологии, как убежать от зверя внутри себя и других, как приобрести ту дозу стерильности ( и придать ее невольным попутчикам своим), которая позволит чувствовать себя наедине с собой, сделает толпу менее видной, менее плотной, менее давящей?!

Мы живем. Химические заводы внутри наших тел функционируют вовсю, без простоев и выходных дней. Наши компьютеры клацают клавишами даже когда мы спим, гонят и гонят гигабайты информации, не уйти никуда ( то есть, уйти-то, конечно, можно, да только не хочет никто), и, проснувшись, мы начинаем транслировать содержимое жесткого диска в ноосферу. Впрочем, трансляция эта не прекращается и во время сна, разве что качественное ее содержание меняется с нашим пробуждением.

Мы ужасны.
Каждого из нас слишком много.
Каждый из нас слишком велик для этого чистого — там, где нас нет, — мира.
Мы слишком грязны для него, слишком нечистоплотны, шумны и неуклюжи.
Мы заполняем пространство не только своей физико-химической сущностью, но и ментальное свое содержание мы не в состоянии удержать в себе — выплескиваем его, фонтанируем, брызжем, течем.

И ноосфера покорно вбирает в себя «подаренное» нами, сортирует, складывает в свои закрома и хранит бережно до оказии, которая, может быть, случится, может быть, понадобится вся эта рухлядь наших «великих» мыслей, мыслишек, ощущений, эмоций, побуждений, снов.
Она примет — и принимает — всё.
Она это всё сохранит.
А когда понадобится, передаст.
Может быть,  даже без нашего ведома и желания.

Но мы не помним о великом информационном пространстве, внутри которого вращается наша жизнь.
Мы и о материальном-то пространстве мало думаем и помним, выбрасываем в него любое свое непотребство, где уж тут думать о чистоте того, что не видят наши глаза, не слышат уши и не осязает кожа!
А потому и поглощает ноосфера миллионы байтов злобы и ненависти, непорядочности и ханжества, трусости и предательства, двуличия и лжи.
Нет, конечно, любви и таланта, самопожертвования и нежности, ума и прямоты — всего лучшего, что хранится в каждом из нас, — в ноосфере тоже немало, и это нужно помнить всегда...

...потому что кривое зеркало тролля давным-давно разбито над миром и в душе каждого из нас сидит заноза — осколок злобного стекла, искажающий картину мироздания, уродующий ее, вынуждающий нас смотреть вокруг себя хмурым недоверчивым взором.
Микроскопические размеры этой занозы не мешают ей самым пагубным образом влиять на наши души, особенно, если мы не сопротивляемся этому влиянию.
Мы по разным причинам не сопротивляемся ей.
Кто-то не знает об ее присутствии в его душе, не чувствует его.
Кто-то знает, но не верит.
Кому-то наплевать и на душу свою, и на то, что с нею происходит...
Но какими бы ни были причины нашего непротивления, осколок кривого зеркала постепенно искривляет и душу, в которой он сидит, и тем быстрее, чем менее она ему сопротивляется.

Кривое зеркало души — что отражает оно?
Что оно может отразить?!
Уж, наверное, не райскую благость окружающего мира, не его чистоту и непорочность, не его гармонию и тишину!

Волны вдруг проходят по стройной картине, изменяются пропорции, краски, формы и звуки.
Все сущее меняет свой знак на противоположный или становится биполярным, причем полюса так сливаются друг с другом, что невозможно отделить зерно от плевел, чистых от козлищ, агнцев — от нечистых.


Собственные мысли и побуждения кажутся притворством и игрой, истиной в последней инстанции, результатом дурного воспитания, верхом совершенства, единственно верной моделью поведения. Мы стараемся измениться по образу и подобию некоего кумира, выбранного из толпы заурядных себялюбцев, чье равнодушие к нам мы объясняем собственным несовершенством, свысока смотрим на доброжелательно настроенных людей, заискиваем перед идиотами и пинаем искренне любящих нас.


Кривое зеркало наших душ добавляет пинков окружающим вдобавок к тем, что они получают от нас уже потому хотя бы, что мы существуем и вытесняем собой некоторый объем общего пространства ( кое-кто — очень большой!)
Пинки эти становятся тем болезненней, что и у пинаемых в душах сидят острые холодные иглы, которые превращают в пинок даже то, что изначально им не было.
Они превращают руку, протянутую для рукопожатия, в жадную лапу с хищными когтями.
Улыбку приязни — в хитрую усмешку, кривую издевательскую ухмылку, злобный оскал.
Слова любви звучат неискренне и плоско, а лесть восторженна и красива.
Бескорыстие друга порождает подозрение в коварном замысле, а вымогательство притворяется воплем о помощи.
Проявления любви воспринимаются как корыстолюбие или похоть.
Похоть кажется нежностью.
Вор становится героем дня, а убийца — бесстрашным мстителем.

Вокруг нас клубится хаос! Мы создаем его, сами того не желая и не понимая, на бессознательном уровне.
Но потом мы в этом хаосе живем и сетуем на нечистоту и нескладность жизни.

И кто же нам доктор?!

Мы живем, обиженные друг другом и сами собой.
Мы живем в мечте переделать мир, изменить положение дел и расстановку сил.
Мы жаждем примирения и любви, ясности и прямоты, разрешения недоразумений, расшифровки двусмысленностей.
Мы хотим быть чистыми и спокойными, хотим уважать себя и других, хотим отдыха и мира.

Этого несложно достичь, несложно сделать наши мечты явью.
Нужно всего лишь захотеть и понять, чего именно мы хотим.
И обратиться к ноосфере.
В большинстве своем, мы слабы и нерешительны.
Мы легко раним, но трудно просим прощения.
Мы хотим, чтобы к нашим слабостям было проявлено снисхождение, хотим, чтобы что-то помогло нам вернуться к себе вопреки мешающей этому слабости.

Мы хотим.

Так обратимся к ноосфере!
Она примет наши порывы, наши скрытые желания, сохранит, бережно и точно, и передаст в любую свою точку, куда бы ни был направлен наш внутренний взгляд.

И однажды кто-то, плачущий в этой далекой точке, кто-то, кто корчится от боли, причиненной нашим пинком, кто-то попавший под искривленный жест нашей, не ведающей, что творит, руки, вдруг услышит тихий голос, смиренно просящий прощения, голос покаяния и сожаления, голос проснувшейся совести.

Может быть, и он тогда решит снять тяжесть со своей души, вырвать из нее кривое зеркало, и тоже пошлет прошение о помиловании в бескрайние просторы информационного пространства и тоже будет услышан...

И прольются светлые слёзы прощения и облегчения, смоют с мира накипь и копоть злобы и непонимания, унесут с собой осколки троллева зеркала, и мы, наконец, сможем жить в чистом и светлом мире, полном гармонии и любви.

Комментариев нет:

Отправить комментарий